Сейчас он придёт, и будет весело

Папа всё не шёл, а я сидел дома и время от времени ставил чайник. Сейчас, думаю, он засвистит, и папа явится - по свистку.
      Час проходит. Ещё полчаса. Часы: пи! пи! Хоть бы позвонил. "Я там-то и там-то, буду тогда-то...". Пап ведь опасности подстерегают на каждом шагу. Мой, например, совершенно беззащитный. И очень доверчивый. Любой негодяй может обмануть его, напугать или заманить на безделушку.
      Тем более, говорят, в газетах писали, что в июне будет конец света. Хотя наша пионервожатая сказала, что конец света будет только через двадцать лет. И всё равно я волнуюсь, когда папы нет дома.
      СЕЙЧАС ОН ПРИДЁТ, И БУДЕТ ВЕСЕЛО.
      Чтобы не скучать, я включил нашу старенькую "Спидолу". Весь мир облазил и ничего не нашёл.
      Наверху у нас кто-то что-то пилит. Трудно представить, что этажом ниже пилят бревно. Это может быть только злодейство.
      А перед окном бетонируют поле. Исчезли трава, ручей, лес под бескрайней бетонной площадкой. В один прекрасный день сюда прилетит летающая тарелка. Здесь будет встреча, цветы, оркестр. Потом она улетит, и останется поле бетонное - навсегда. 
      Я сидел и смотрел на небо в окно: нет ли инопланетян? И как какая-нибудь точка - я: О! О! Хотя эта точечка на стекле. 
      А сверху старушка: 
      - Киса! Кис! - кричит бездомному коту.- На тебе сосиску! 
      Сосиска - бумс! Лопнула, paсплющилась, кот понюхал и пошёл. Я представил: какая-то одинокая старушка сварила себе сосиску, но увидела одинокого кота и метнула её ему с этажа десятого-одиннадцатого!.. А этот бродяга ноль внимания. 
      Тогда я крикнул: 
      - Кис! Кис! Что обижаешь старушку? Ешь сосиску! 
      И выпал из окна. 
      Пока я летел, я слышал барабанной бой. Кто-то заводит под нами такую пластинку каждый вечер. Я раньше представлял, как ОН марширует под эту музыку и делает резкие движения типа каратэ. Но пролетая мимо, я увидел, что ОН сидит в кресле с закрытыми глазами и слушает. 
      Этажом ниже - Войцехов. ГРУДЬ, НОС, УСЫ!.. Он одессит, пышущий здоровьем. Им там, в Одессе, чтобы выжить, сила нужна. Войцехов - коллекционер. Он коллекционирует бутылки. Я столько бутылок, сколько у Войцехова, не видел никогда. 
      А вон художник Лейдерман. В руках он держит палку в розах. На ней - фанера, на фанере большими буквами написано: "ОБИЖАЮТ!" 
      Как хорошо жить на свете, когда знаешь, что жизнь бесконечна. 
      Я упал и лежал, как подстреленная птица, пока сосед Сорокин не схватил меня своими тонкими веснушчатыми руками и не побежал в травмопункт. 
      Домой меня принесли два санитара. Они положили меня и ушли. А я почувствовал, что пахнет гарью. 
      Оказывается, я чайник снял, а плиту не выключил! Она раскалилась докрасна и горела в темноте, как планета Марс. Вокруг полыхали деревянные ложки, дощечки, клеёнка; смотрю: я сам весь в огне!.. 
      Но к счастью, прорвало трубу, и начался потоп. 
      Вмиг прискакал Войцехов с черпаком. За ним его жена по имени Манюня. Это такое одесское имя. 
      - У нас с Манюней тапочки, - кричит Войцехов, - поплыли по квартире, как шаланды! 
      Художник Лейдерман - возвышенная натура, всегда витает в облаках - мечтательно сказал: 
      - Андрюха! Гони мне тыщу на ремонт! 
      Сорокин тонкими руками схватил трубу, прижался к ней всем телом, прикрыв нас от ужаснейшей струи. Единственный к нам не поднялся сосед снизу. Наверное, ему ВСЁ ВСЁ РАВНО, ЛИШЬ БЫ НЕ СМОЛКАЛ БАРАБАН! 
      Пришёл водопроводчик - глаза цвета морской волны. Войцехов с Манюней, Сорокин и Лейдерман успокоились и разошлись по домам. Но водопроводчик не стал чинить - обиделся, что у меня, кроме потопа, пожар. 
      - Уж если ты водопроводчиком рождён, так будь водопроводчик!.. - Он хлопнул дверью и ушёл.
      Теперь я уже не только горел, но и тонул, и тут мне прибавилось хлопот, потому что явились грабители и убийцы. 
      Один грабитель и убийца сжимал в руке пальцевой эспандер, похожий на челюсть вымершего осла с жёлтыми зубами. И на руке у него было написано "КОЛЯ". Второй накачивал мышцы кистевым эспандером, похожим на кольцо, которое грызут беззубые младенцы. И на руке у него написано "ВАСЯ". 
      "Эх ты! - Я подумал про папу. - Не торопишься, потом будешь локти кусать". 
      Я намекнул, чтобы ВАСЯ и КОЛЯ уходили, потому что неудобно было сказать об этом прямо. Но они не поняли намёка. КОЛЯ вынул из кармана бутерброды, которые дала ему с собой бабушка, стал их есть и критиковать - мол, бабушка подхалтуривает: хлеб режет толсто, а сыр - тонко. 
      У меня в холодильнике лежал плавленый сырок "Дружба". И я предложил его КОЛЕ. Но он отверг "Дружбу". 
      - Когда я был мальчиком, - сказал КОЛЯ, - я часто просил мою бабушку купить мне мороженое. Она подходила к киоску и делала вид что покупает! А САМА ВМЕСТО МОРОЖЕНОГО ПОДСОВЫВАЛА МНЕ ПЛАВЛЕНЫЙ СЫРОК!.. А я верил! - процедил он сквозь зубы. - Жевал и думал: "Ну и дрянь же это мороженое! Что его все так любят?!!" 
      - Страшная история! Страшная! - воскликнул ВАСЯ. - Вот почему из тебя, Коля, вырос бандит! 
      И он сам слопал "Дружбу". А серебряную бумажку скомкал и закинул в ведро. 
      - Один удачный бросок - и хорошее настроение на целый день! - радостно сказал ВАСЯ. 
      Они мне понравились, ВАСЯ и КОЛЯ. Мне ВСЕ НРАВЯТСЯ, вот в чём моя беда. Эта дурацкая любовь КО ВСЕМ когда-нибудь уморит меня, я знаю! Как бы мне хотелось быть настоящим мальчишкой! Иметь рогатку, гонять голубей, стрелять в стекла, как семья Волобуевых. Присоединиться к ним, ходить в пиджаках с подрезанными рукавами, просить: "Парень, мне надо домой, дай пять копеек!" А потом зайти за угол и смеяться над этим человеком! Ходить в овраг, жечь костры, сидеть на каких-то лавках, а потом орать под окнами!.. 
      Я предложил грабителям чаю. ВАСЯ согласился, а КОЛЯ ни в какую. Он сказал, что от чая не отказывается, но СНАЧАЛА - ДЕЛО, и стал выносить вещи из квартиры. Он выносил и выносил и всё твердил: 
      - Я лишнего не возьму, а только то, что надо до зарезу. 
      Они по-дружески отнеслись ко мне, я знаю, но хищные чувства взяли верх, и они забрали всё, даже мой кубок с надписью "виват", крышку чернильницы в виде головы негра, талоны на сахар и альбом с фотографиями папиной молодости. Они ограбили меня и убили. И уехали, чай не стали пить. 
      - А чай? - всё-таки спросил ВАСЯ. 
      - Чай мы попьём дома, - строго ответил КОЛЯ. 
      И тут мой папа пришёл - такой весёлый! 
      - Андрюха, - говорит, - ничего, я чуть-чуть припозднился? 
      Я ответил:
      - Нормально. - И на душе у меня запели воробьи. 
      - Ты молодец! - говорит папа.- Не насвинячил нигде ничего. Всё на своих местах. Сам в полном порядке. Я вижу, за тебя уже можно не волноваться. 
      - Конечно, - сказал я. - Чего зря волноваться? 
      Мы подхваливали меня, оба мной гордились. И вдруг за окном загудела сирена. Во двор, обгоняя друг друга, мигая мигалками, въехали пожарники, милиция и "скорая помощь" Они как сумасшедшие выскочили из машин и бросились в наш подъезд. 
      - Боже мой! - сказал папа.- К кому это? 
      И пошёл открывать, потому что нам в дверь позвонили.