Цвет ветра

Когда последние птицы улетали на юг, волчёнок, стоя на балконе провожал их грустным взглядом. Впочем, балкона у него не было. За то были большие серые глаза, в которых отражались небо, облака и птицы. Матёрый Волк неслышно подкрадывался к Волчёнку сзади. 

— Улетают птицы в дальние края, вот наступит время — полечу и я — декламировал он. 

Вобще Матёрый Волк любил выражаться стихами. А Волчёнок всегда вздрагивал от неожиданности. Он был пуглив и боялся всего на свете. Только Матёрого Волка не боялся. 

Они медленно брели, шурша опавшими листьями. В воздухе пахло чем-то жаренным, но холодным. 

— Ты что такой грустный? — задавал свой обычный вопрос Волчёнок. 

— Овечку загрыз... — нехотя признался Матёрый Волк. 

— Вкусная была? 

— Нет, костлявая. Жалко её. 

— Питаться чем-то надо... — Утешал его Волчёнок. 

Они присели на берегу пруда. В чёрной воде плескались утки — глупые такие... 

— Эх, вода холодная, — облизнулся Матёрый Волк — а то бы нырнул. 

— А я плаватть не умею, — говорил Волчёнок думая о своём. 

Минуту спустя Матёрый Волк начал выть: 

— У-у-у! Ху-у-удо мне ту-у-ут! И овечки худы-ы-ые! Убегу-у я от сю-юда убегу-у-у!... 

— Куда убежишь? 

— В Южные Края. Там овцы — знаешь какие? Как чемоданы! Дико упитанные. 

Волчёнок растеряно моргал серыми глазами: 

— А как же я? 

— Убежим вместе! 

— Не могу. У меня тут мама, папа, дом... 

— Дом... — грустно кивал Матёрый Волк. — А я вот бездомный. 

— А там ты с тоски взвоешь! 

Так они беседовали, а тем временем в печати объявили о наступлении зимы. Поверхность пруда затянулась тонким льдом. Большие пушистые снежинки опускались на мягкую, шёрстку Волчёнка. И не таяли. 

— Вот и снег, на тебе — не тает! — вздохнул Матёрый Волк. — Окаченеешь скоро совсем. 

— Не убегай! — попросил Волчёнок. — Мне будет грустно без тебя. 

— Да на что я тебе, матёрый такой? 

— Ты мудрый. 

— У меня вон шерсть выпадает. От недостатка витаминов. 

— Ты милый. 

— Зубы часто ломаются! 

— Овечек надо меньше грызть, — чуть ни всхлипывал Волчёнок. 

Он доверчиво прижался к матёрому волку пушистой головою, усыпаной снежинками, и его шейка казалась ещё тоньше. Матёрый Волк неуклюже гладил её. «Загрызть что ли?» — угрюмо думал он. 

В конце зимы Матёрый Волк убежал таки в Южные Края. Убежал незаметно — Волчёнок даже не успел ему подарить свой любимы медный чайник, в который нельзя было налить ни капли воды. В чайнике не было отверстий. А по весне от Матёрого Волка пришла короткая весточка:

«Дорогой Волчёнок! 

Тут полно овец — толстых, жирных, тупых и глупых. Даже питаться ими не хочется. В свободное от еды время слушаю музыку. Одна песня дико нравится! Начинается так: Your eyes are colored like wind. По-моему, про тебя. В общем, у меня тут всё окей. Толко тоскливо бывает. Выть иногда хочется. Но тут выть не принято — овец можно распугать. 

С приветом, Волк Матёрый.» 

Волчёнок целый вечер просидел над англо-русским словарём, и наконец ему удалось перевести строчку из песни: Цвет твоих глаз подобны цвету ветра. 

И в самом деле, подул ветер. Прилители птицы. Влчёнок, стоя на балконе встречал их грустным взглядом. Хотя балкона у него по прежнему не было. 

— Интересно, какого цвета ветер? — шептал Волчёнок, пробираясь к пруду. Там плавали утки. Ему было жаль Матёрого Волка. И жаль себя. 

Вокруг сновали машины, спешили прохожие. Никто не замечал Волчёнка. Никто не видел, как из его глаз — цвета северного ветра — текли светлые слёзы. А может это были капли дождя, которые Волчёнок так любил...