Иван — крестьянский сын и чудо-юдо

В некотором царстве, в некотором государстве жили-были старик и старуха, и было у них три сына. Младшего звали Иванушка. Жили они — не ленились, с утра до ночи трудились: пашню пахали да хлеб засевали.
 
Разнеслась вдруг в том царстве-государстве дурная весть: собирается чудо-юдо поганое на их землю напасть, всех людей истребить, все города-села огнем спалить. Затужили старик со старухой, загоревали. А старшие сыновья утешают их:
 
— Не горюйте, батюшка и матушка! Пойдем мы на чудо-юдо, будем с ним биться насмерть! А чтобы вам одним не тосковать, пусть с вами Иванушка останется: он еще очень молод, чтоб на бой идти.
 
— Нет, — говорит Иватгушка, — не хочу я дома оставаться да вас дожидаться, пойду и я с чудом-юдом биться!
 
Не стали старик со старухой его удерживать да отговаривать. снарядили они всех троих сыновей в путь-дорогу. Взяли братья дубины тяжелые, взяли котомки с хлебом-солью, сели на добрых коней и поехали. Долго ли, коротко ли ехали — встречается им старый человек.
 
— Здорово, добрые молодцы!
 
— Здравствуй, дедушка!
 
— Куда это вы путь держите?
 
— Едем мы с поганым чудом-юдом биться, сражаться, родную землю защищать!
 
— Доброе это дело! Только для битвы вам нужны не дубинки, а мечи булатные.
 
— А где же их достать, дедушка?
 
— А я вас научу. Поезжайте-ка вы, добрые молоцы, все прямо. Доедете вы до высокой горы. А в той горе — пещера глубокая. Вход в нее большим камнем завален. Отвалите камень, войдите в пещеру и найдете там мечи булатные.
 
Поблагодарили братья прохожего и поехали прямо, как он учил. Видят — стоит гора высокая, с одной стороны большой серый камень привален. Отвалили братья камень и вошли в пещеру. А там оружия всякого — и не сочтешь! Выбрали они себе по мечу и noехали дальше.
 
— Спасибо, — говорят, — прохожему человеку. С мечами-то нам куда сподручнее биться будет!
 
Ехали они, ехали и приехали в какую-то деревню. Смотрят — кругом ни одной живой души нет. Все повыжжено, поломано. Стоит одна маленькая избушка. Вошли братья в избушку. Лежит на печке старуха да охает.
 
— Здравствуй, бабушка! — говорят братья.
 
— Здравствуйте, молодцы! Куда путь держите?
 
— Едем мы, бабушка, на реку Смородину, на калиновый мост, хотим с чудом-юдом сразиться, на свою землю не допустить.
 
— Ох, молодцы, за доброе дело взялись! Ведь он, злодей, всех разорил, разграбил! И до нас добрался. Только я одна здесь уцелела...
 
Переночевали братья у старухи, поутру рано встали и отправились снова в путь-дорогу.
 
Подъезжают к самой реке Смородине, к калиновому мосту. По всему берегу лежат мечи да луки поломанные, лежат кости человеческие.
 
Нашли братья пустую избушку и решили остановиться в ней.
 
— Ну, братцы, — говорит Иван, — заехали мы в чужедальнюю сторону, надо нам ко всему прислушиваться да приглядываться. Давайте по очереди в дозор ходить, чтоб чудо-юдо через калиновый мост не пропустить.
 
В первую ночь отправился в дозор старший брат. Прошел он по берегу, посмотрел за реку Смородину — все тихо, никого не видать, ничего не слыхать. Лег старший брат под ракитов куст и заснул крепко, захрапел громко.
 
А Иван лежит в избушке — не спится ему, не дремлется. Как пошло время за полночь, взял он свой меч булатный и отправился к реке Смородине.
 
Смотрит — под кустом старший брат спит, во всю мочь храпит. Не стал Иван его будить. Спрятался под калинов мост, стоит, переезд сторожит.
 
Вдруг на реке воды взволновались, на дубах орлы закричали — подъезжает чудо-юдо о шести головах. Выехал он на середину калинового моста — конь под ним споткнулся, черный ворон на плече встрепенулся, позади черный пес ощетинился.
 
Говорит чудо-юдо шестиголовое:
 
— Что ты, мой конь, споткнулся? От чего ты, черный ворон, встрепенулся? Почему ты, черный пес, ощетинился? Или вы чуете, что Иван — крестьянский сын здесь? Так он еще не родился, а если и родился, так на бой не сгодился! Я его на одну руку посажу, другой прихлопну!
 
Вышел тут Иван — крестьянский сын из-под моста и говорит:
 
— Не хвались, чудо-юдо поганое! Не подстрелил ясного сокола — рано перья щипать! Не узнал доброго молодца — нечего срамить его! Давай-ка лучше силы пробовать: кто одолеет, тот и похвалится.
 
Вот сошлись они, поравнялись да так ударились, что кругом земля загудела.
 
Чуду-юду не посчастливилось: Иван — крестьянский сын с одного взмаха сшиб ему три головы.
 
— Стой, Иван — крестьянский сын! — кричит чудо-юдо. — Дай мне передохнуть!
 
— Что за отдых! У тебя, чудо-юдо, три головы, а у меня одна. Вот как будет у тебя одна голова, тогда и отдыхать станем.
 
Снова они сошлись, снова ударились.
 
Иван — крестьянский сын отрубил чуду-юду и последние три головы. После того рассек туловище на мелкие части и побросал в реку Смородину, а шесть голов под калинов мост сложил. Сам в избушку вернулся и спать улегся.
 
Поутру приходит старший брат. Спрашивает его Иван:
 
— Ну что, не видал ли чего?
 
— Нет, братцы, мимо меня и муха не пролетала!
 
Иван ему ни словечка на это ни сказал.
 
На другую ночь отправился в дозор средний брат. Походил он, походил, посмотрел по сторонам и успокоился. Забрался в кусты и заснул.
 
Иван и на него не понадеялся. Как пошло время за полночь, он тотчас снарядился, взял свой острый меч и пошел к реке Смородине. Спрятался под калиновый мост и стал караулить.
 
Вдруг на реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались — подъезжает чудо-юдо девятиголовое, Только на калиновый мост въехал — конь под ним споткнулся, черный ворон на плече встрепенулся, позади черный пес ощетинился... Чудо-юдо коня плеткой по бокам, ворона — по перьям, пса — по ушам!
 
— Что ты, мой конь, споткнулся? Отчего ты, черный ворон, встрепенулся? Почему ты, черный пес, ощетинился? Или чуете вы, что Иван — крестьянский, сын здесь? Так он еще не родился, а если и родился, так на бой не сгодился: я его одним пальцем убью!
 
Выскочил Иван — крестьянский сын из-под калинового моста:
 
— Погоди, чудо-юдо, не хвались, прежде за дело примись! Еще посмотрим, чья возьмет!
 
Как взмахнул Иван своим булатным мечом раз-другой, так и снес с чуда-юда шесть голов. А чудо-юдо ударил — по колени Ивана в сырую землю вогнал. Иван — крестьянский сын захватил горсть песку и бросил своему врагу прямо в глазищи. Пока чудо-юдо глазищи протирал да прочищал, Иван срубил ему и остальные головы. Потом рассек туловище на мелкие части, побросал в реку Смородину, а девять голов под калиновый мост сложил. Сам в избушку вернулся. Лег и заснул, будто ничего не случилось.
 
Утром приходит средний брат.
 
— Ну что, — спрашивает Иван, — не видел ли ты за ночь чего?
 
— Нет, возле меня ни одна муха не пролетала, ни один комар не пищал.
 
— Ну, коли так, пойдемте со мной, братцы дорогие, я вам комара и муху покажу.
 
Привел Иван братьев под калиновый мост, показал им чудо-юдовы головы.
 
— Вот, — говорит, — какие здесь по ночам мухи да комары летают. А вам, братцы, не воевать, а дома на печке лежать!
 
Застыдились братья.
 
— Сон, — говорят, — повалил...
 
На третью ночь собрался идти в дозор сам Иван.
 
— Я, — говорит, — на страшный бой иду! А вы, братцы, всю ночь не спите, прислушивайтесь: как услышите мой посвист — выпустите моего коня и сами ко мне на помощь спешите.
 
Пришел Иван — крестьянский сын к реке Смородине, стоит под калиновым мостом, дожидается.
 
Только пошло время за полночь, сырая земля заколебалась, воды в реке взволновались, буйные ветры завыли, на дубах орлы закричали. Выезжает чудо-юдо двенадцатиголовое. Все двенадцать голов свистят, все двенадцать огнем-пламенем пышут. Конь у чуда-юда о двенадцати крылах, шерсть у коня медная, хвост и грива железные.
 
Только въехал чудо-юдо на калиновый мост — конь под ним споткнулся, черный ворон на плече встрепенулся, черный пес позади ощетинился. Чудо-юдо коня плеткой по бокам, ворона — по перьям, пса — по ушам!
 
— Что ты, мой конь, споткнулся? Отчего, черный ворон, встрепенулся? Почему, черный пес, ощетинился? Или чуете, что Иван — крестьянский сын здесь? Так он еще не родился, а если и родился, так на бой не сгодился: только дуну — и праху его не останется! Вышел тут из-под калинового моста Иван — крестьянский сын:
 
— Погоди, чудо-юдо, хвалиться: как бы тебе не осрамиться!
 
— А, так это ты, Иван — крестьянский сын? Зачем пришел сюда?
 
— На тебя, вражья сила, посмотреть, твоей храбрости испробовать!
 
— Куда тебе мою храбрость пробовать! Ты муха передо мной.
 
Отвечает Иван — крестьянский сын чуду-юду:
 
— Пришел я не сказки тебе рассказывать и не твои слушать. Пришел я насмерть биться, от тебя, проклятого, добрых людей избавить!
 
Размахнулся тут Иван своим острым мечом и срубил чуду-юду три головы. Чудо-юдо подхватил эти головы, чиркнул по ним своим огненным пальцем, к шеям приложил, и тотчас же все головы приросли, будто с плеч не падали.
 
Плохо пришлось Ивану: чудо-юдо свистом его оглушает, огнем его жжет-палит, искрами его осыпает, по колени в сырую землю его вгоняет... А сам посмеиватся:
 
— Не хочешь ли ты отдохнуть, Иван — крестьянский сын?
 
— Что за отдых? По-нашему — бей, руби, себя не береги! — говорит Иван.
 
Свистнул он, бросил свою правую рукавицу в избушку, где братья его дожидались. Рукавица все стеклa в окнах повыбила, а братья спят, ничего не слышат. Собрался Иван с силами, размахнулся еще раз, сильнee прежнего, и срубил чуду-юду шесть голов. Чудо-юдо подхватил свои головы, чиркнул огненным пальцем, к шеям приложил — и опять все головы на местах. Кинулся он тут на Ивана, забил его по пояс в сырую землю.
 
Видит Иван — дело плохо. Снял левую рукавицу, запустил в избушку. Рукавица крышу пробила, а братья все спят, ничего не слышат.
 
В третий раз размахнулся Иван — крестьянский сын, срубил чуду-юду девять голов. Чудо-юдо подхватил их, чиркнул огненным пальцем, к шеям приложил — головы опять приросли. Бросился он тут на Ивана и вогнал его в сырую землю по самые плечи...
 
Снял Иван свою шапку и бросил в избушку. От того удара избушка зашаталась, чуть по бревнам не раскатилась. Тут только братья проснулись, слышат — Иванов конь громко ржет да с цепей рвется.
 
Бросились они на конюшню, спустили коня, а следом за ним и сами побежали.
 
Иванов конь прискакал, стал бить чудо-юдо копытами. Засвистел чудо-юдо, зашипел, начал коня искрами осыпать.
 
А Иван — крестьянский сын тем временем вылез из земли, изловчился и отсек чуду-юду огненный палец.
 
После того давай рубить ему головы. Сшиб все до единой! Туловище на мелкие части рассек и побросал в реку Смородину.
 
Прибегают тут братья.
 
— Эх, вы! — говорит Иван. — Из-за сонливости вашей я чуть головой не поплатился!
 
Привели его братья в избушку, умыли, накормили, напоили и спать уложили.
 
Поутру рано Иван встал, начал одеваться-обуваться.
 
— Куда это ты в такую рань поднялся? — говорят братья. — Отдохнул бы после такого побоища!
 
— Нет, — отвечает Иван, — не до отдыха мне: пойду к реке Смородине свой кушак искать — обронил там.
 
— Охота тебе! — говорят братья. — Заедем в город — новый купишь.
 
— Нет, мне мой нужен!
 
Отправился Иван к реке Смородине, да не кушак стал искать, а перешел на тот берег через калиновый мост и прокрался незаметно к чудо-юдовым каменным палатам. Подошел к открытому окошку и стал слушать — не замышляют ли здесь еще чего?
 
Смотрит — сидят в палатах три чудо-юдовы жены да мать, старая змеиха. Сидят они да сговариваются.
 
Первая говорит:
 
— Отомщу я Ивану — крестьянскому сыну за моего мужа! Забегу вперед, когда он с братьями домой возвращаться будет, напущу жары, а сама обернусь колодцем. Захотят они воды выпить — и с первого же глотка мертвыми свалятся!
 
— Это ты хорошо придумала! — говорит старая змеиха.
 
Вторая говорит:
 
— А я забегу вперед и обернусь яблоней. Захотят они по яблочку съесть — тут их и разорвет на мелкие кусочки!
 
— И ты хорошо придумала! — говорит старая змеиха.
 
— А я, — говорит третья, — напущу на них сон да дрему, а сама забегу вперед и обернусь мягким ковром с шелковыми подушками. Захотят братья полежать-отдохнуть — тут-то их и спалит огнем!
 
— И ты хорошо придумала! — молвила змеиха. — Ну а если вы их не сгубите, я сама обернусь огромной свиньей, догоню их и всех троих проглочу.
 
Послушал Иван — крестьянский сын эти речи и вернулся к братьям.
 
— Ну что, нашел ты свой кушак? — спрашивают братья.
 
— Нашел.
 
— И стоило время на это тратить!
 
— Стоило, братцы!
 
После того собрались братья и поехали домой,
 
Едут они степями, едут лугами. А день такой жаркий, такой знойный. Пить хочется — терпенья нет! Смотрят братья — стоит колодец, в колодце серебряный ковшик плавает. Говорят они Ивану:
 
— Давай, братец, остановимся, холодной водицы попьем и коней напоим!
 
— Неизвестно, какая в том колодце вода, — отвечает Иван. — Может, гнилая да грязная.
 
Соскочил он с коня и принялся мечом сечь да рубить этот колодец. Завыл колодец, заревел дурным голосом. Тут спустился туман, жара спала — пить не хочется.
 
— Вот видите, братцы, какая вода в колодце была, — говорит Иван.
 
Поехали они дальше.
 
Долго ли, коротко ли ехали — увидели яблоньку. Висят на ней яблоки, крупные да румяные.
 
Соскочили братья с коней, хотели было яблочки рвать.
 
А Иван забежал вперед и давай яблоню мечом под самый корень рубить. Завыла яблоня, закричала...
 
— Видите, братцы, какая это яблоня? Невкусные на ней яблочки!
 
Сели братья на коней и поехали дальше.
 
Ехали они, ехали и сильно утомились. Смотрят — разостлан на поле ковер узорчатый, мягкий, а на нем подушки пуховые.
 
— Полежим на этом ковре, отдохнем, подремлем часок! — говорят братья.
 
— Нет, братцы, не мягко будет на этом ковре лежать! — отвечает им Иван.
 
Рассердились на него братья:
 
— Что ты за указчик нам: того нельзя, другого нельзя!
 
Иван в ответ ни словечка не сказал. Снял он свой кушак, на ковер бросил. Вспыхнул кушак пламенем и сгорел.
 
— Вот с вами то же было бы! — говорит Иван братьям.
 
Подошел он к ковру и давай мечом ковер да подушки на мелкие лоскутья рубить. Изрубил, разбросал в стороны и говорит:
 
— Напрасно вы, братцы, ворчали на меня! Ведь и колодец, и яблоня, и ковер — все это чудо-юдовы жены были. Хотели они нас погубить, да не удалось им это: сами все погибли!
 
Поехали братья дальше.
 
Много ли, мало ли проехали — вдруг небо потемнело, ветер завыл, земля загудела: бежит за ними большущая свинья. Разинула пасть до ушей — хочет Ивана с братьями проглотить. Тут молодцы, не будь дурны, вытащили из своих котомок дорожных по пуду соли и бросили свинье в пасть.
 
Обрадовалась свинья — думала, что Ивана — кpестьянского сына с братьями схватила. Остановилась и стала жевать соль. А как распробовала — снова помчалась в погоню.
 
Бежит, щетину подняла, зубищами щелкает. Вот-вот нагонит...
 
Тут Иван приказал братьям в разные стороны скакать: один направо поскакал, другой — налево, а сам Иван — вперед.
 
Подбежала свинья, остановилась — не знает, кого прежде догонять.
 
Пока она раздумывала да в разные стороны мордой вертела, Иван подскочил к ней, поднял ее да со всего размаха о землю ударил. Рассыпалась свинья прахом, а ветер тот прах во все стороны развеял.
 
С тех пор все чуда-юда да змеи в том краю повывелись — без страха люди жить стали. А Иван — крестьянский сын с братьями вернулся домой, к отцу, к матери. И стали они жить да поживать, поле пахать да пшеницу сеять.